Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умер от отвращения».
по потухшим огням и лампам,
словно в месте которого не было,
режу тонкой трубочкой нервов,
вену- пересмешника...
первого...
выйду в одуревший от пятницы город,
без бутылки, но с сигаретой,
а под кожу, крадётся холод,
режет сердце заточенной лентой,
дым врезается в лёгкие,
в ноздри,
ест глаза словно пёс бешенный.
я меняю свои декорации,
с блоков,
на другие такие же - прежние,
я ломаю прозрачные стёкла,
о замёрзшие косточки пальцев,
и такси, как тигры жёлтые,
режут глаза не давая остаться...
небо мечет холодные стрелы,
стрелы сырости,
безысходности
и под кожею вены белые,
обескровленные- без повода.
словно в месте которого не было,
режу тонкой трубочкой нервов,
вену- пересмешника...
первого...
выйду в одуревший от пятницы город,
без бутылки, но с сигаретой,
а под кожу, крадётся холод,
режет сердце заточенной лентой,
дым врезается в лёгкие,
в ноздри,
ест глаза словно пёс бешенный.
я меняю свои декорации,
с блоков,
на другие такие же - прежние,
я ломаю прозрачные стёкла,
о замёрзшие косточки пальцев,
и такси, как тигры жёлтые,
режут глаза не давая остаться...
небо мечет холодные стрелы,
стрелы сырости,
безысходности
и под кожею вены белые,
обескровленные- без повода.